30.05.2017 12:18
Руководитель УФНС по Нижегородской области рассказал Руслану Станчеву о специфике работы налоговых органов в регионе и о том, насколько ответственны местные налогоплательщики
Как известно, вы приехали к нам из Ростова-на-Дону и работаете в Нижегородской области уже без малого два года. Что изменилось за то время, которое вы руководите местным управлением ФНС?
Здесь другие люди, другая ментальность, и, конечно, работа строится немного по-другому, чем там, откуда я приехал, хотя мы пытаемся внедрять единые принципы во всех регионах. Не могу назвать ситуацию здесь хорошей или плохой — она неоднозначная. По налоговым показателям Нижегородская область где-то в середине, если говорить о статистике по стране, не в лидерах. Поэтому нам пришлось немного пересмотреть систему и инструменты работы — на сегодняшний день ситуация выправляется, и мы потихоньку выходим в десятку лучших регионов РФ.
Вы — самый молодой руководитель управления налоговой службы в стране, вам всего 35 лет. При этом ваша биография и послужной список, конечно, впечатляют. Предприниматели часто оценивают вас как человека бескомпромиссного и жесткого. Так ли это?
Поскольку мы, в первую очередь, слуги закона и нашего государства, от нас, безусловно, требуются и жесткость, и бескомпромиссность. Налоговое законодательство постоянно ужесточается, и мы обязаны всегда действовать в соответствии с ним.
В России экономика и политика всегда очень тесно связаны между собой. Значительная часть чиновников — люди обеспеченные, а если взять еще их тещ, жен, детей, то там и вовсе получается невероятная картина благосостояния. Очевидно, что где-то по касательной всегда можно найти конфликты интересов — это часто обсуждается, и у нас в стране есть масса примеров, когда за такое наказывают. Нормально ли то, что чиновники в России богаты, и как обстоят с этим дела в Нижегородской области?
Безусловно, это очень обсуждаемая тема, особенно сейчас, когда только что закончилась очередная декларационная кампания. В налоговой службе есть комиссия, которая как раз занимается конфликтами интересов, и все подобные ситуации находятся у нее на контроле. Что касается чиновников и их богатых жен — нельзя строить обвинения только на основании доходов родственников. Все мы понимаем, что человек откуда-то приходит на государственную службу, нередко — из большого бизнеса. Бизнес в этом случае переходит в доверительное управление, обычно к близким людям, и примеров тому много в том числе в верхних эшелонах власти. Ничего плохого в этом я не вижу, это абсолютно нормальная ситуация. Вопросы возникают тогда, когда человек, который пришел на госслужбу фактически без ничего, внезапно начинает зарабатывать значительные суммы.
Есть еще один достаточно очевидный момент в этом вопросе — чиновники нередко в свободное от работы время "консультируют" своих жен и других родственников на предмет изменений в законодательстве, и, соответственно, их бизнес оперативнее реагирует на эти изменения. В Нижегородской области были случаи того, что чиновники "без гроша" или их супруги внезапно богатели, обзаводились недвижимостью и дорогими автомобилями? Вы за этим следите?
Да, мы за этим следим, но это не только наша компетенция. Нас интересует, платятся ли налоги. Что касается всего остального, этим занимаются комиссии по конфликтам интересов в других госучреждениях. При этом напомню, что в России уже не первый год в России, обязывающий чиновников декларировать расходы, если они превышают доход за последние три года. Поэтому вряд ли кто-то из госслужащих подходит к этому вопросу безответственно.
На сегодняшний день в стране продолжается экономический кризис — данные статистики, к сожалению, не такие блестящие, как хотелось бы. При этом, если заглянуть в список Forbes, мы увидим, что богатые богатеют, бедные беднеют, а шкала налогообложения в части НДФЛ по-прежнему плоская. Справедливо ли на ваш взгляд то, что в России богатые и бедные платят налоги одинаково?
Это дискуссионный вопрос, и я не в полной мере вправе озвучивать свое субъективное мнение. Всем известно, что в настоящее время на уровне федерального правительства активно обсуждается налог на роскошь. Там, где действительно есть сверхдоходы, вероятно, введение какого-то нового налога будет оправданно. Необходимо сформировать градацию и понять, что именно нужно облагать повышенным налогом. При этом, мне кажется, речь не должна идти о прогрессивной ставке, скорее именно об отдельном виде налогообложения.
Прогрессивная ставка в России не приживается потому, что богатые сразу начинают прятать деньги? Что лежит в основе ее непринятия — проблема собираемости платежей или что-то еще?
Поверьте, на сегодняшний день наша налоговая система — одна из лучших в мире. IT-технологии, которые мы внедряем, делают процесс максимально прозрачным, и уклониться от уплаты налогов в России весьма проблематично. Конечно, мы не застрахованы от перевода доходов в необлагаемую сферу и в офшоры, но и в этом случае очень высока вероятность того, что в итоге мы все найдем.
Это очень важное замечание. К слову, как вы относитесь к возможному увеличению ставки НДС и уменьшению страховых взносов, о чем ранее публично говорил глава Минфина Антон Силуанов?
Надо посмотреть, какая цель за этим стоит. Возможно, в этом есть своя логика.
Правильно ли я понимаю, что логика в том, чтобы за счет уменьшения страховых взносов вывести значительную часть зарплат из тени и собрать больше налогов?
Люди будут получать больше — вероятно, Минфин исходит из этого.
А каковы вообще объемы теневого бизнеса?
Оценка теневого бизнеса в экономике разнится в зависимости от отрасли, например — это я говорю студентам как преподаватель — но он составляет примерно до 40%. Мы применяем различные технологии, чтобы обелить бизнес — например, в прошлом году была заключена хартия по вычислительной технике. Тем самым мы сделали прозрачным ввоз электроники за что предприниматели добровольно заплатили порядка 10 млрд руб. Мы отсматриваем рискованные отрасли, тем самым рассчитывая получить волновой эффект — бизнесмены должны понимать, что лучше самостоятельно уточнить свои обязательства и доплатить налоги.
Большие чиновники очень часто заявляют с трибун о том, что надо заканчивать "кошмарить" бизнес. При этом в действительности все происходит с точностью до наоборот и более-менее дела обстоят только у госкомпаний. Частная бизнес сходит на нет — хотя, вероятно, самостоятельные предприниматели не являются основными налогоплательщиками в нашей стране. Кто платит большую часть налогов в Нижегородской области — крупные компании или сегмент МСБ?
По налогам малый бизнес занимает небольшую долю — порядка 10-20%. Остальное, безусловно, приходится на крупные компании, холдинги и госкорпорации. При этом я бы не сказал, что в Нижегородской области малый бизнес "кошмарят" — у нас зарегистрировано порядка 100 тыс. юрлиц и 80 тыс. ИП, а выездных проверок в прошлом году было всего около 600. При этом мы используем рискоориентированный подход и заходим с проверками только к реальным неплательщикам.
Проверки являются плановыми или вы можете приехать, что называется, по звонку? Как это обычно бывает?
В 99% случаев речь идет о плановых проверках. В прошлом году в Нижегородской области выездных внеплановых проверок не было вообще.
Если верить официальным данным, в прошлом году Нижегородская область увеличила доход в бюджет по налогу на прибыль на 21%. С чем это связано?
Есть несколько составляющих: во-первых, инфляция, то есть, некоторое обесценивание рубля. Во-вторых, рост курсовой разницы, хотя в прошлом году этот фактор был не так заметен, как в 2014-2015 годах. Ну и конечно, налоговое администрирование — мы совершенствуем свои подходы, налогоплательщики выходят из тени и платят больше налогов. Отмечу, что мы не ставим перед собой цель "душить" какое-нибудь отдельно взятое конкретное предприятие — мы применяем экстенсивный подход и риск-анализ, выявляя неплательщиков. Конечно, на нас поступают жалобы — если человека, который никогда ничего не платит, заставить отдать хотя бы рубль, он будет недоволен. Тем не менее, новые технологии и подходы, которые мы применяем, дают очевидный положительный эффект.
Вопрос, может быть, не совсем к вам, но тем не менее — если посмотреть на здания Управления ФНС, Пенсионного фонда, на Дом правительства, видно, что в их строительство вложены немалые средства. При этом вокруг разваливаются школы, детсады не могут достроить, денег на соцвыплаты нет. Все это выглядит как-то не совсем красиво. Почему, на ваш взгляд, органы власти так хорошо живут?
Я могу прокомментировать ситуацию только по своему ведомству — здание УФНС было построено еще в те времена, когда были сверхдоходы и хороший профицит бюджета. На сегодняшний день, могу честно сказать, что денег на капитальное строительство уже нет. Кроме того, ФНС собирает для государства миллиарды рублей, и, на мой взгляд, является одним из ведомств, которое оно должно ценить. То же самое касается заработной платы — нельзя доверить человеку взыскивать многомиллионные долги с предприятия, когда у него самого зарплата три тысячи рублей. Плюс у нас есть определенные сервисные функции, и мы действительно стараемся сделать пребывание людей в наших стенах максимально комфортным — в каждом оперзале, например, есть детские уголки.
Вы упомянули про зарплаты и то, как они влияют на уровень коррупции в органах. Как обстоят дела с оплатой труда в областном УФНС и были ли инциденты, связанные с коррупцией, внутри управления?
Вопрос очень сложный, и мы долго боремся на эту тему с Минфином, доказывая, что за каждый дополнительно выделенный нам рубль бюджет получит обратно десять. У нас есть определенная система материального стимулирования, которая зависит от показателей управления. По мере того, как мы приблизились к десятке лучших регионов страны по совокупности показателей, стимулирование сотрудников выросло втрое по сравнению с тем, что было, когда я начинал работать в Нижегородской области.
То есть, сотрудники у вас хорошо зарабатывают?
Скажем так, их зарплата стала более достойной. Но пока еще есть, над чем работать и к чему стремиться.
Вы также упомянули, что современные IT-технологии позволяют вам более качественно проводить администрирование. При этом импортозамещение в части программного обеспечения вас, вероятно, не коснулось? Как вы защищаете свою базу данных?
На самом деле, налоговая служба располагает самой серьезной и достоверной базой данных — к нам обращаются все остальные органы. В конце 2015 года, как вы знаете, мы построили в Городце федеральный центр обработки данных (ЦОД), на открытии которого присутствовал премьер-министр Дмитрий Медведев. Существующее ПО, безусловно, не полностью отечественное, но разработки в этом направлении ведутся.
Сейчас везде активно обсуждается новация, связанная с необходимостью предоставлять в налоговые органы сведения о банковских счетах за рубежом. Много ли нижегородцев, имеющих подобные счета и как мы в этом плане соотносимся с другими регионами?
Пока мы накапливаем эту информацию, поэтому цифры, которыми я располагаю, наверное, будет не вполне корректно озвучивать. В Нижегородской области о наличии счетов за рубежом заявило несколько тысяч человек. В основном это счета, которые были открыты для обучения детей за границей, хотя, конечно, есть и те, кто имеет там недвижимость. Счетов, связанных с зарубежным бизнесом , зарегистрировано совсем немного. Мы обмениваемся данными с другими государствами, входящими в еврозону и ЕАЭС, и сейчас уже получаем сведения в автоматическом режиме. Штрафные санкции, в отношении тех граждан, которые не отчитались о зарубежных счетах перед налоговыми органами, начнут применяться со следующего года, и они достаточно серьезные.
Еще одним нововведением последнего времени являются онлайн-кассы — как обстоят с этим дела в Нижнем Новгороде? Я так понимаю, что это тоже связано с увеличением налоговой базы?
В перспективе — безусловно, да. По количеству установленных касс мы находимся где-то на восьмом месте в России, поэтому можно сказать, что в Нижегородской области достаточно добросовестные налогоплательщики. На сегодняшний день установлено порядка 8 тыс. касс — в дальнейшем нам необходимо довести этот показатель до 25 тыс. устройств. Со стороны налоговой службы отношение к предпринимателям в этом плане достаточно лояльное — мы ждем, пока эти кассы будут установлены повсеместно, это правильно. Малый бизнес и вовсе никто не "кошмарит" — там вообще установлен срок до 1 июля 2018 года.
Хотелось бы уточнить еще про администрирование страховых взносов. Раньше этим занимался Пенсионный фонд, теперь, с этого года — налоговая служба. Что получилось в результате этого перехода, какова динамика сборов и выросла ли нагрузка на ваш персонал?
Собирать стали больше, хотя многие крупные предприятия досрочно заплатили все еще в декабре. На самом деле, для нас это небольшая внутренняя проблема, поскольку по факту платежи этого года ушли в прошлый, и поэтому, наверное, сравнивать данные пока будет не вполне корректно. Тем не менее, в Нижегородской области мы собрали более 26 млрд руб.: у нас рост был по первому кварталу на 2,5% даже с учетом этих переходных особенностей. Что касается нагрузки — она, конечно, существенно выросла, но мы справляемся.
Спустя два года, что вы здесь работаете, можете ли вы сказать, что Нижний Новгород вас принял? И ощущаете ли вы себя хотя бы чуть-чуть нижегородцем?
Мне здесь очень нравится: в Нижегородской области много интересного, очень богатая история края. Что касается людей — несмотря на различия в ментальности, мы находим общий язык, и постепенно становится проще. Так что, думаю, я уже начал ощущать себя нижегородцем.